ef525785     

Ильф Илья - Здесь Нагружают Корабль



humor_prose Илья Ильф Евгений Петров Здесь нагружают корабль 1932 ru ru Vitmaier FB Tools 2005-04-23 http://www.reading-room.narod.ru Читальный зал 5AB62215-7440-42D2-88A0-5DBBA6E9B43F 1.0 v 1.0 — создание fb2 Vitmaier
Илья Ильф и Евгений Петров. Собрание сочинений в 5 томах. Том 3 Художественная литература Москва 1961 Илья Ильф, Евгений Петров
«Здесь нагружают корабль»
Когда восходит луна,
из зарослей выходят шакалы.
Стенли. «Как я нашел Ливингстона»
Ежедневно собиралось летучее совещание, и ежедневно Самецкий прибегал на него позже всех.
Когда он, застенчиво усмехаясь, пробирался к свободному стулу, собравшиеся обычно обсуждали уже третий пункт повестки. Но никто не бросал на опоздавшего негодующих взглядов, никто не сердился на Самецкого.
— Он у нас крепкий, — говорили начальники отделов, их заместители и верные секретари. — Крепкий общественник.
С летучего совещания Самецкий уходил раньше всех. К дверям он шел на цыпочках. Краги его сияли.

На лице выражалась тревога.
Его никто не останавливал. Лишь верные секретари шептали своим начальникам:
— Самецкий пошел делать стеннуху. Третий день с Ягуар Петровичем в подвале клеят.
— Очень, очень крепкий работник, — рассеянно говорили начальники.
Между тем Самецкий озабоченно спускался вниз.
Здесь он отвоевал комнату, между кухней и месткомом, специально для общественной работы. Для этого пришлось выселить архив, и так как другого свободного помещения не нашли, то архив устроился в коридоре. А работника архива, старика Пчеловзводова, просто уволили, чтоб не путался под ногами.
— Ну, как стенновочка? — спрашивал Самецкий, входя в комнату.
Ягуар Петрович и две девушки ползали по полу, расклеивая стенгазету, большую, как артиллерийская мишень.
— Ничего стеннушка, — сообщал Ягуар Петрович, поднимая бледное отекшее лицо.
— Стеннуля что надо, — замечал и Самецкий, полюбовавшись работой.
— Теперь мы пойдем, — говорили девушки, — а то нас и так ругают, что мы из-за стенгазеты совсем запустили работу.
— Кто это вас ругает? — кипятился Самецкий. — Я рассматриваю это как выпад. Мы их продернем. Мы поднимем вопрос.
Через десять минут на третьем этаже слышался голос Самецкого:
— Я рассматриваю этот возмутительный факт не как выпад против меня, а как выпад против всей нашей советской общественности и прессы. Что? В служебное время нужно заниматься делом? Ага. Значит, общественная работа, по-вашему, не дело?

Товарищи, ну как это можно иначе квалифицировать, как не антиобщественный поступок!
Со всех этажей сбегались сотрудники и посетители.
Кончалось это тем, что товарищ, совершивший выпад, плачущим голосом заверял всех, что его не поняли, что он вообще не против и что сам всегда готов. Тем не менее справедливый Самецкий в следующем номере стенгазеты помещал карикатуру, где смутьян был изображен в самом гадком виде — с большой головой, собачьим туловищем и надписью, шедшей изо рта: «Гав, гав, гав!»
И такая принципиальная непримиримость еще больше укрепляла за Самецким репутацию крепкого работника.
Всех, правда, удивляло, что Самецкий уходил домой ровно в четыре. Но он приводил такой довод, с которым нельзя было не согласиться.
— Я не железный, товарищи, — говорил он с горькой усмешкой, из которой, впрочем, явствовало, что он все-таки железный, — надо же и Самецкому отдохнуть.
Из дома отдыха, где измученный общественник проводил свой отпуск, всегда приходили трогательнейшие открытки:
«Как наша стеннушечка? Скучаю без нее мучительно. Повел бы общественную работу здесь, но врачи кат