Ионин Сергей - Референт
Сергей Ионин
РЕФЕРЕНТ
На следующий после собрания день с утра Николай Фаддеевич "разгонял"
многочисленных секретарш дирекции и машинисток, чтобы им "жизнь медом не
казалась". Этому упражнению он выучился, проходя службу в войсках МВД, у
старшины роты, воспитавшего в подчиненных бдительность и готовность к
действию.
И сейчас Вершиков собрал в директорском кабинете секретарш и машинисток и,
развалясь в кресле шефа, сказал, что, по его мнению, вклад их в улучшение
делового климата канцелярии совершенно никакой, если не сказать, разрушающий
атмосферу истинного канцелярского патриотизма.
Затем, выставив всех за дверь, Вершиков стал вызывать девушек по одной и
проводить беседы с глазу на глаз. Во-первых, чтобы они прочувствовали всю его
деликатность в обращении, которая не позволяла ему пропесочивать каждую при
подругах по работе. И во-вторых, в обстановке интимности можно было узнать
некоторые факты коллективной жизни, которые при всех не обнародуются.
Краткие беседы действительно принесли ему определенную информацию,
касавшуюся личной жизни девчат, а также и морально-нравственного облика многих
работников Управления. Зачем все это ему было надо? Вопрос праздный. У Николая
Фаддеевича имелось досье на каждого сотрудника Управления. Так, на всякий
случай. Вдруг спросят, понадобится... Вообще кропотливый труд по сбору
информации занимал немалую часть рабочего времени референта товарища Хмыкова.
И все было бы обычно в это утро, но как назло последней вошла Верочка
Быковяк - девушка, полная завидных качеств.
Она скромно присела на краешек стула боком к Николаю Фаддеевичу, и он,
мельком окинув стремительный изгиб спины, переходящей в вызывающе-округлое,
хмыкнул недоверчиво и попросил ее сесть, как и положено: лицом к Креслу.
Верочка повернулась.
Николай Фаддеевич поперхнулся. При всем том, что он был помощником
директора, его мужская плоть была измучена к тридцати пяти годам вседневным и
всенощным воздержанием при нервно-паралитической работе.
- Вы, Вера Кирилловна, - Николай Фаддеевич задумался, чувствуя, что не
может отвести взгляда от розово-светящихся коленок. Встряхнувшись, начал
снова: - Вы, Вера Кирилловна...- Но не смог что-либо добавить: насколько глаза
Верочки делались глуповато-удивленнее, настолько же и расходились в стороны ее
колени, причем узкая юбка подтягивалась к бедрам... Николай Фаддеевич сглотнул
слюну и выпалил: - Что это вы, Вера Кирилловна, работаете у нас уже год, а не
зайдете, не поинтересуетесь, какого мнения о вас руководство?
Верочка подалась к нему всем телом, изобразив на лице смятение, и Вершиков
в расстегнутом вороте ее рубашки увидел... Он опять сглотнул слюну и, перхнув
для возвращения беседе официально-критического тона, выдавил:
- Что ж это вы? Может, я вас чем-то обидел?
Верочка неожиданно сдвинула колени, одернула юбку и, застегивая верхние
пуговички рубашки, грубовато ответила:
- Чем ты меня можешь обидеть, миленький мой?.. Видела я таких.
- То есть? - оскорбился Николай Фаддеевич и, постепенно обретая утерянное
было административное достоинство, вернулся к тому, с чего, собственно, хотел
начать: - Что это, Вера Кирилловна...- Но опять ненароком скользнул взглядом
по обтянутым юбкой коленям, представил... и сбился на нравоучения: - Как это
вы себя ведете, я бы сказал даже - неприлично?..
- Почему это "неприлично"? - ехидно, как показалось Вершикову, возразила
Верочка. - Вы думайте, что говорите.
- Вообще, - Николай Фаддеевич неопределенно махнул рукой. - Ва